Профессор Морган с тех пор ничуть не изменилась – такая же блондинка с костистыми руками.

– Мы нашли ее тело в двух милях отсюда, – сказал Карлос, опустив рюкзак на пол, но по-прежнему сжимая в руках букетик клевера. – Вы можете сказать Мариане, что я здесь?

– Мариана была с Клеттер, – ответила Морган, не выказав никаких эмоций. Карлос же вел себя так, словно не слышал слов профессора – по-прежнему держал в руке букетик, словно жена его вот-вот появится в дверях.

– Клеттер отправилась с исследовательской группой, чтобы найти потомков тех, кто имел иммунитет. Разве ты об этом не знал?

Потомков тех, кто имел иммунитет? Но мама сказала бы ей об этом, если бы это было так.

– Где моя мама? – спросила Химена и вдруг вспомнила, что по-прежнему крепко держит в руке нож.

Профессор Морган осторожно подошла к ней и помогла отправить лезвие обратно в ножны. Химене это было неприятно. Неприятно было сознавать, что она вновь во всем слушается профессора. Хоть и годы прошли, но она по-прежнему подчинялась этой женщине и позволила ей забрать нож.

– Твоя мама была с Марианой и Клеттер, – сказала профессор Морган.

– Но ведь мы нашли Анну. А моей мамы и Марианы там не было.

Сказав это, Химена вдруг вспомнила: они же не осмотрели тот дом! А ведь должны были! Почему же они этого не сделали?

Она взглянула на Карлоса.

– В дом-то мы и не зашли! – сказала она.

– Они бы там не остались, – отозвался Карлос, но Химена имела в виду не это. Нужно было заглянуть в дом и посмотреть – нет ли там еще мертвецов!

– Да появятся они! Нужно просто подождать, – проговорила Морган таким тоном, словно Мариана и мать Химены были парочкой охотничьих собак, случайно отбившихся от стаи.

– Кстати, у нас здесь в боксах четверо человек из группы, которую они нашли на острове, – сказала Морган и глазами повела в сторону сидящих в стеклянном кубе.

– У этих людей иммунитет?

Химена внимательно посмотрела на сидящих за стеклом. Оба – и старик, и молодой, – выглядели больными и потрепанными. Что-то было с ними не так.

– Но если моя мама и Марина отправились, чтобы найти их, вместе с Анной, то почему эти люди здесь, а Анна умерла? Моя мама не бросила бы дело недоделанным.

Профессор Морган молчала. Химена двинулась было к стеклянному кубу, чтобы обо всем узнать у сидящих там людей, но Карлос вновь остановил ее.

– Химена, – сказал он резко, напомнив ей бабушку, когда та сердилась, если Химена выходила из-под контроля. Но почему она волнуется, а они все – нет?

Наконец профессор сказала совершенно спокойным тоном:

– Они сказали, что Клеттер идет сразу за ними.

И подойдя вплотную к Химене и Карлосу, она спросила:

– Она давно умерла?

Химена кивнула. Она никогда не видела, чтобы мертвец разлагался настолько сильно. Не помогло и то, что Клеттер лежала на улице.

– И насколько давно? – обратилась она к Карлосу, который, по правде говоря, трупов в своей жизни видел не больше, чем Химена, а на мертвую Клеттер посмотрел лишь мельком. Никогда в жизни он не участвовал в похоронах и не знал, насколько быстро разлагается мертвое тело. Кем он был? Всего-навсего мужем, который с букетом в руке ищет свою жену.

Пришлось отвечать Химене.

– Плоть была в полужидкой форме, и выступили кости, – сказала она.

Да, Химена уже не была ребенком, которого от жизни прятали в стеклянном кубе.

Профессор Морган кивнула. Голова ее медленно пошла вниз, потом вверх, и в этом движении Химена прочитала уважение к себе и своим словам. Ее услышали.

– Эти люди знают больше, чем они нам рассказывают, – сказала профессор. – Нужно расспросить их более тщательно.

Жестом она приказала стоящим поодаль работникам лаборатории двинуться к кубу, куда пошла и сама, сопровождаемая Данитой.

– Я вам помогу, – сказала Химена, прежде чем успела хорошенько обдумать свое решение. На Морган ее предложение произвело впечатление – из этой девочки выйдет толк! Правда, у Химены был свой интерес – она должна найти свою маму, а эти люди, что приплыли с Анной, старик и юноша, могли ей в этом помочь.

– Ну что ж, – кивнула профессор Морган. – Идем! Данита, открой дверь.

Часть четвертая. Границы парадоксального

Глава двадцатая. Вспышка над головой

Александра

Александра ходила взад и вперед по балкону, сжимая ладонями чашку горячего чая и пытаясь таким образом унять дрожь в руках. Впервые в жизни ей привиделся сон столь живой, столь реалистичный, что смог поселить в ней настоящий, неподдельный страх. Холодный ночной воздух осушил пот на ее лбу и развеял остатки сомнений, которые она питала. Скоро, очень скоро безумие поглотит ее, Богиню Александру.

Она принялась декламировать длинные ряды чисел, но и это упражнение не избавило ее от тягучих воспоминаний о пережитом во сне ужасе. Александра помнила все – каждое мгновение, словно сон въелся в каждую клеточку ее тела и стал ее частью: вот некая лязгающая сочленениями металлическая машина преследует ее по пятам, вот льющийся с неба огонь, а вот и стрелы, впивающиеся в трепещущие тела…

Александра сделала глоток.

Никакой это не огонь, просто северное сияние вернулось, говорила она себе, глядя вверх. Но она не могла не заметить, что в бушующем танце Авроры Гиперборейской с каждым днем все сильнее начинает преобладать красный цвет. Тревожный, беспокоящий цвет. Красный не был цветом Эволюции. Красный – цвет опасности. Цвет войны. Соберись, Алекс!

Черт бы побрал все ограничения, вызванные Вспышкой, но меньше всего ей хотелось провалиться в безумие, как это случилось с Михаилом, который только и говорит, что о видениях да снах. Это все Николас! Знал наверняка, что она попытается взять над ним верх, и отравил. И теперь она медленно сходит с ума. Дьявол в человеческом облике! Александра остановилась, поставила чашку на балюстраду балкона и отодвинула ее от себя подальше. Нет, прочь эти безумные мысли! Это ей нашептывает ее паранойя.

Паранойя и страх способны вывернуть человека наизнанку.

Откуда они взялись? А, это была женщина-пилигрим, которая кричала на улице нечто несусветное. Будто она убила Николаса. Флинт это слышал. Все это слышали. Война, которая приснилась Александре, была ее внутренней войной – это ее подсознание хотело предупредить ее разум об острых стрелах, летящих в ее сторону. Нужен план, чтобы заткнуть им всем глотки. Она посмотрела на дымящийся в чашке чай и улыбнулась. Нет, сперва нужно успокоиться. Успокоится сама – сможет успокоить и город.

Она знала, как погасить огонь паранойи и обвинений в свой адрес.

Подхватив горчичного цвета мантию, она отправилась в тюрьму.

Идя по обсаженной кустами аллее и вдыхая холодный ночной воздух, Александра декламировала последовательности чисел, стараясь, чтобы ритм декламации совпадал с ритмом ее шагов. Полыхающее в небе северное сияние помогло ей найти растение, которое она искала – подбел, розмариновый вереск. Он рос на земле, вытянув свои шипы в сторону неба. Некоторые кустики обсыпались цветами, но Александре не нужна была эта красота – ей нужны были только листья. Найдя нужное растение, она принялась обдирать его ветки, пока не набрала колючек более чем достаточно и не опустила их в глубины своей мантии.

Подходя к тюрьме, она еще раз обдумала свой план. Удастся ли ей проскользнуть незаметно? Вряд ли. С тех пор как умер Николас, стражи Эволюции начеку. Она должна войти в помещения тюрьмы как Божество и, таким образом, в зародыше задушить все подозрения относительно своего позднего визита.